Боев Евгений Егорович

Б О Е В

Евгений Егорович

 

Родился 12 декабря 1952 года в городе Липецке в семье рабочего. В Липецке окончил среднюю школу и музыкальное училище; в Тамбове – Институт культуры и педагогический институт.

Работал ассистентом кафедры русского языка, школьным психологом.

С юности занимается литературным творчеством.

Первый сборник стихов «Притяжение» вышел в издательстве «Советская Россия» в 1989 году, через год там же – сборник «Возле счастья». Известен в литературных кругах как мастер миниатюрного стиха, хотя в его багаже – десятки лирических стихотворений и строк гражданственного звучания.

С 2000 года в Тамбове и Воронеже Евгений Боев издал более двадцати стихотворных книг.

Член Союза писателей России с 2002 года.

ОСНОВНЫЕ ИЗДАНИЯ

1. Боев Е. Кураж канатоходца. Воронеж, 2000.

2. Боев Е. Пряник самоутешений. Воронеж, 2001.

3. Боев Е. Совсем необязательное чтиво. Воронеж, 2001.

4. Боев Е. Экстаз любви и крика. Воронеж, 2002.

5. Боев Е. 2002-я карусель. Воронеж, 2002.

6. Боев Е. И вчера, и сегодня, и завтра. Воронеж, 2003.

7. Боев Е. Мерещилось, что жизнь постиг... Воронеж, 2003.

8. Боев Е. Избранное. В 2-х т. Тамбов, 2003.

9. Боев Е. Следы от весла. Тамбов, 2003.

10. Боев Е. Бестолковый словарь. Тамбов, 2004.

11. Боев Е. Жизнь поменяла зеркала. Тамбов, 2004.

12. Боев Е. Апрельская цена. Тамбов, 2004.

13. Боев Е. Тоска по смыслу бытия... Тамбов. 2004.

14. Боев Е. Годы – кочевой народ... Тамбов, 2005.

15. Боев Е. На плантациях мгновения. Тамбов, 2006.

* * * Жизнь переходя, как речку, вброд Или по удобному мосту, Отщипните от своих щедрот Страждущему рту. Обласкайте бархатных стрекоз, Похвалите шустрых пескарей. Всех нас время бросит под откос – Это ли не повод стать щедрей?.. * * * Всё выше поднимают годы планку, Всё меньше для разбега метражу, Хоть я и тренируюсь спозаранку И зорко за соперником слежу. А вдруг изобретёт он новый метод И перепрыгнет длинные века? Я думаю, что за прыжок за этот Заплатит жизнью он наверняка. И всё-таки, дай Бог ему удачи. Как говорят – ни пуха, ни пера! А мне бы сигануть с высокой дачи Через забор Монетного Двора… * * * Всех, кого случайно, ненароком Потерял я в близком и далёком, В памяти своей тысячекратно – Воскрешаю и зову обратно. Не подозревал я, что не вечен, Что уже распорядитель-вечер Мне ночной готовит экипаж. Эй, весёлый гомон человечий, Вознеси меня на свой этаж, – Там такой особенный пейзаж. * * * Как снегирь, раскраснелась душа И порхает от злобы к добру. До чего же ты, жизнь, хороша Поутру! А потом изнуряющий зной Неизвестно откуда приполз И кидался, и выл, как цепной, Пару суток некормленый пёс… Та беда миновала давно. Нынче поздняя осень в саду Разбавляет дождями вино, Что ещё я у жизни краду. * * * Любовные связи со стажем, И первая робкая нить. А вот траектория та же – Заполыхать и остыть. Раздолье любовного плена Штампует нам визы на въезд. Да время дымит, как полено, И сны наши поедом ест. Но, к счастью, лёд памяти тонок Для самых желанных саней. И над полыньёй аистёнок Кружит до скончания дней. * * * Как ни привечай свои года, На каких свирелях ни играй, Перельётся талая вода Через край. И подхватит твой оконный крест Под бока, чтоб тут же, прямиком, Протащить, как щепочку, окрест И поставить в поле на прикол. Там закат до блеска чистит медь Бархатною тряпочкой луны. Жаль, что не умеют пить и петь Звёзды – эти чудо-валуны. Тяпнули бы, скажем, по одной, Или махом кружечек по пять Неисповедимости земной, Что течёт из Будущего вспять. Без того парного молочка Не вскормить ни слуг, ни королей… Вот тебе и сказка про бычка, Что бодался с дубом, дуралей. * * * Безумно люблю всё живое, Как братство, поруку, родство. Присыпанный поздней листвою, Брожу по просторам его. Из прошлого выбились тени, Как волосы из-под платка: Напомнить о том, что хотели Поймать, но не вышло пока. Пожалуй, я странен немного Нестриженым странницам тем, Что редко мечтаю не в ногу, Что часто хромаю затем… Летят паутинки и птицы, Мой август с собой увозя. И вроде пора бы проститься, Да встретиться больше нельзя. * * * Вечер пришёл в непогоду, Кутая плечи платком. Жаль, что я больше не годен Быть ему первым дружком. Вместе – оно интересней И на пиру, и в беде. Но невозможно, хоть тресни, Быть сразу всем и везде. Так убеждается каждый, Даже валяясь в пыли: Звёзды не могут пока что Глаз оторвать от Земли! * * * То быком грядущее тараним, То о прошлом плачем, как вдова… Не бывает полосы нейтральной У души, пока она жива. Стаптываю снег и пыль вздымаю На дорогах лёгких и крутых. И за чистую монету принимаю Даль иносказательную их. Говорят, что сей мираж растает. И моих дорог кривая стая Убежит в межзвёздные поля, Сменит вожака. И – всё с нуля… * * * Безоблачно верует дочка В беспечно-счастливый транзит. И смех её звонкой цепочкой На шее пространства висит. Пока ей светло в этом мире, Шальном от макушки до пят, Где страсти, как лошади в мыле, На пыльных дорогах храпят… Чего бы мне сделать такого, Чтоб свет её глаз не померк, Придавленный грубой подковой Отравленных песен и рек? * * * Морщинистой и неудельной Присядет старость на скамью И на гармошке сновидений Сыграет мне про жизнь мою. Расправятся и грудь, и плечи, И уголки сухого рта…. Есть что-то в человечьей речи От музыки и от кнута. Мистерия пинков и клавиш – Хребет любого языка. И опорочишь, и прославишь, И исказишь, наверняка. * * * Металась ночь в сырой постели Дождей, разостланных внаброс. Мы ничего так не хотели, Как воплощенья юных грёз. Но всё темней и суше снизка, Куда нанизывают дни. И облака плывут так низко, Как будто ранены они. И совершают путь последний На самый краешек земли, Где похоронят наши бредни В общекосмической пыли… Мы так привыкли жить, не зная О смысле бренного пути, Как будто книжка записная Потеряна. И не найти… * * * Я заплачу любые цены За песни, что с промокшей сцены Поёт осенний жёлтый лист – Певец и виолончелист. Вот вальс весны, где блажь и поза, И комплиментов тонкий звук, Играет лист, упав на сук. И позабыты быт и проза И лабиринты грязных рук. Осенняя метаморфоза – Надежды стоптанный каблук. * * * Холодный дождь копытами своими Остатки лета втаптывает в грязь, Как будто провинившееся имя Холопа своего светлейший князь… Торжественно. И капельку тревожно. За прошлое, за будущее ли? Мечтатели! Держите крепче вожжи – Ведь лошади к обрыву понесли… * * * Вызубрив пару нот На чердаке ледяном, Ветер всю ночь напролёт Их распевал под окном. Надо бы мне самому, Сквозь холодрыгу и тьму, Выброситься на лёд Этих бездомных нот. Но нажитое тепло – Острое, как стекло, Резало на куски Дум моих лепестки. Так и ушла одна Эта ночная весна, Скинув лохмотья сна На перекрёстке окна… * * * Право, не пришлась мне ко двору Скользкая, как ящерица тишь. На таком двусмысленном ветру Дольше жизни вряд ли простоишь. Лучше сразу в омут вечных мук Или в снег бессмысленной вражды, Где хитросплетенья глаз и рук Виснут, как сосульки с бороды. О, всемировое шутовство – Стоязыкий клоунский колпак! Под удары бубна твоего Я плясать не разучусь никак, Оттого, наверно, что привык Выводить сплошные вензеля В стиле оптимистов-горемык, На которых держится земля. * * * Продолжаю резвый бег по кругу На довольно жёстком поводке, Что одним концом пришит к испугу, А другим – к жалеющей руке. Вот и междуречье дней зелёных Проскочил, мотая головой, Будто расшалившийся телёнок Или задремавший часовой. Будет ли – не будет ли в зените Мой колючий профиль или фас, Только вы уж слишком не помните Строчки, что я выгладил для вас… Часто мы живём, как волки в стае, Никому не делая добра. Потому и время улетает, Не оставив Вечного Пера. * * * Даже для близких знакомых – Наших терзаний гроши – Как дребезжанье стекляшек оконных От проезжающей мимо души. Скрипнули годы, как ставни – Ветрено или темно? Эй, мои старые тайны, Бросьте хоть камень в окно. Жизнь – это странная штука, Может быть, и хороша Тем, что впускает без стука, Чтобы прогнать без гроша… * * * Я люблю наполненные горсти Тех, кто днём и ночью – в час любой – Эту жизнь, как дорогую гостью, Не стыдится потчевать собой. Это от дорожных тряских кочек, Что натёрли душу до крови, Сделался заикой колокольчик Их надежд, и скорби, и любви. Но не нойте, что опять не спится. Грянет утро. И беде назло Солнышко оранжевыми спицами Свяжет новый свет нам и тепло…

* * * Неплохо бы качнуться в танце, Всем равновесиям назло, Чтоб мимо обманувших станций Без сожалений пронесло. Не правда ли, что напоследок Жизнь слаще кажется вдвойне? Мы выпускаем птиц из клеток, Когда счастливые вполне. Сподобилась такая прихоть – И вот уже и грусти нет… Ах, Господи, как нынче тихо На самой громкой из планет. * * * Дымит весна и негой, и любовью. А нам с тобой сегодня столько лет, Что уведёт, утащит за собою Любая полночь и любой рассвет. Чем больше у зимы тугих замков, Тем больше у весны зелёных красок, Из-за которых испокон веков – Сумятица молитв, и драк, и сказок. Немало башмаков и нервов стопчем, Пока узрим сквозь черноту и синь: Сама Земля – всего лишь уйма точек, Прижавшихся друг к другу что есть сил!.. Благодарю тебя, мой добрый гений, За то, что без суфлёров – лично сам – Коротким гребешком чудных мгновений Мои вихры так ловко расчесал. * * * Пытаемся открыть истоки, Питающие явь и сны. Мне кажется, что мы жестоки От неосознанной вины. Попробуйте, прервите пенье Тоскующего голоска, – И сделается вашей тенью Невыплаканная тоска. Так падают холмы и веси Господских и холопских душ, Которые Господь подвесил На веточку одну и ту ж… Я верую. И я не верю В реалии земного сна И в яркие павлиньи перья, Которыми душа полна. * * * Лес. Зима. Кругом белым-бело. Впору ошалеть от красоты. И чего мне в голову взбрело Жизнь делить на будни и мечты? Вываляю прошлое в снегу И встряхну, как мятое пальто. Жаль, что снова встретить не смогу Самого себя лет через сто. Ухватился бы за самый верх Этой немудрёной красоты И разбил бы колышками вех Жизнь опять на будни и мечты. ОСЕНЬ Кувыркнулась на манеже На излюбленный манер – И теплынь глядит всё реже Из-за лиственных портьер. По земле ступая гулко Ножками из серебра, В рукава пустых проулков Прячет длинные ветра. Дождик, как скакун арабский, Бьёт копытцами в окно. И, густея, льются краски На земное полотно… * * * Где вы, мои истоки – Первая колея? В чувствах смешных и жестоких Греется осень моя. Выйду на озеро. Сяду Где-нибудь на берегу И по влюблённому взгляду В будущее убегу. Время вдохну всей грудью И, засучив рукава, Поковыряюсь в груде Утр, что забрезжат едва. И, коли злая пена Не замарает стих, Освобожу из плена Всех сторожей моих. РОДИНА Реки, поля, небеса, Кость бездорожья родного, И у бездомного пса Есть для вас тёплое слово. Разве мечты и дожди Одолевают в миру лишь? Сколько вокруг ни ходи, Чаши своей не минуешь. Трепетно спелая рожь Ждёт косарей на рассвете. Жаль, что в могилу с собой не возьмёшь Горькие радости эти… Как колесо колею – Ту, что и глубже, и ближе, Чувствами всеми пятью Пёс свою родину лижет… ВСТРЕЧА С ЖИЗНЬЮ В один из обычных декабрьских дней Случайность меня познакомила с ней: В тисках перегрузки, под шум докторов, Мы с нею по-русски шептались без слов… Потом она щёлкнула звонким кнутом, И я, отложив все дела «на потом», Как пьяный безумец, плясал тарантеллу, Прижавшись к её обнажённому телу… Когда ж прозвонили последнюю полночь И Немощь явилась, как скорая помощь, Я понял, что это – не фрукт и не овощ, А нечто такое, что я и не знал… * * * День сгорел всё в той же самой печке, Что и сотни тысяч лет тому… Что же вы, родные человечки, На ночь пожелаете ему? Может быть, мы с ним сейчас отсюда Убежим, куда глаза глядят? Например, туда, где бьют посуду, Из которой Прошлое едят. Или чуть подальше и левее – Ближе к золотистому мосту, По какому люди, птицы, звери Плавно переходят в темноту… Впрочем, это только лишь догадки – Нечто вроде пробного броска… Вот и солнце, будто боров гладкий, Трётся о смешные облака… * * * Дни майские да с поволокой – Попробуй-ка их позабудь. Да здравствует такой нелёгкий Обратный путь! Дотопали до середины Всех горестей своих и благ. Пошелести ещё, родимый Житейский флаг. Покорчимся от смеха или От злости на себя самих, Что судорожно так ловили Счастливый миг… С особой нежностью поглажу Свои осенние года, Возя нехитрую поклажу Туда – сюда… В СВЯЗИ С РОЖДЕНЬЕМ ВНУКА С новым званьем тебя, дорогая. Так и быть: заслужила – носи. Ишь как звонко кричит, напрягая Голосок, новобранец Руси. По уставу обут и одет, И накормлен, и выкупан кстати. Лишь сменяются бабка и дед Часовыми у юной кровати. И не страшно, что стража – без стажа И пока что не старая даже. Знает весь наш бывалый народ: Дед и бабка – особенный взвод – Он умеет на полном ходу Пеленать и баюкать беду… * * * Видимо, встретились тайно Страх и надежда в ночи. Дольше всего нас пытают Любящие палачи. Трижды о прошлое вдарюсь И отряхнусь не спеша. Может быть, сам догадаюсь, Чем промышляет душа. К звёздам стремится, ко дну ли, На шутовском колесе? Вот и земляне уснули. Жаль, что проснутся не все. Разве не так же фатально Сам я застряну в ночи? И наконец-то отстанут Любящие палачи… * * * Я ль не пастух одиноких чудачеств, Что егозят у подножья молвы! Чуете, сколько любви и удачи В солнечных дебрях моей головы. Там любопытство моё неустанно, – Чтобы в сомнениях не плесневеть, – По необжитым опасным заставам Бродит, как старый пройдоха-медведь. Вот он налижется дикого мёду – Сладкого дара пчелиной родни И Неизбежности в хитрую морду Бросит живые и мёртвые дни. Это и есть знаменитая плата За проживание в местном раю… Жизнь накренилась, как чаша Сократа, И – по скуле золотого заката – Льётся в бездонную душу мою. * * * В весенней болтовне души не чает Своё отживший сумеречный клён. Кто Вечности свиданье назначает, Тот, видимо, всерьёз в неё влюблён. Уж эти мне заоблачные выси, Не знающие страха и стыда! Зачем я в этом мире появился? И почему исчезну навсегда? Но думают горластые вороны, Похожие на булочки с золой: Что могут знать разлапистые кроны Про тайные побеги под землёй? * * * Течёт в ведро у раннего колодца Парное ржанье зимних лошадей. Поистине, бесхитростно живётся Среди таких матерчатых идей; Вдали от суетливо-шумных песен И площадей, зачавших столько смут. Коль доживу, пожертвую сто пенсий На хрупкий храм осмысленных минут; На щедрую, как осень, молчаливость Доверчивость ладоней и сердец, Среди которых пенилась и длилась Душа моя – и море, и пловец. Заведомо так громко спотыкаюсь Об этот незаметный зов их тьмы. Зато не проклинаю и не каюсь – Я переодеваюсь для зимы. * * * Как иллюстрации к природе, С намёком на круговорот, Тысячелетиями бродят По небу тучки взад-вперёд. Луна, как призрак с того света, Пытается сраженье дать. О, гибель в середине лета, – Трагическая благодать. Кто виноват, что был – и нету? С кого спросить – придёшь ли вновь? Судьбы разменную монету Швырнёт с планеты на планету Природы странная любовь… * * * Зима присела на скамейку Напротив нашего окна. Скорей с души снимайте мерку, Чтоб сшила песенку она. У самых ног пушистый вечер Мурлыкает, как два кота. А на краю бессвязной речи Нас ждут любовь и немота. Разосланы по белу свету Все голуби и ходоки, Чтоб перед тем, как прыгнуть в Лету, Отведать счастья и тоски; Чтоб сердце дорогим и милым До самой крыши замело, И жизнь, душистая, как мыло, Нас насовсем переманила…

http://www.niknas.narod.ru/tambovsp/person/boev.htm